Годовые кольца. Календарные новеллы
Мы посчитали весьма интересным совершать маленькие экскурсы в историю, богатую забавными фактами, курьезами, женскими хитростями… Автор нашего портала Лилия Гущина очень любит эту тему. А гам пришлись по душе ее статьи.
Март 1796 года
Граф Иосиф де Витт выгодно перепродал жену. Когда-то он отдал тысячу злотых за юную гречанку немыслимой красоты польскому послу Баскампу Лясопольскому, в свою очередь, купившему девочку за гроши на стамбульском базаре у её матери, чтобы презентовать своему королю Станиславу, неутомимому коллекционеру миловидных наложниц. Иосиф Витт, тогда ещё нетитулованный комендант заштатного Каменец-Подольска, не просчитался. Софья Челиче обладала авантюрной жилкой, которая в сочетании с красотой и мозгами, быстро превратилась в золотоносную. Уже через год, во время свадебного путешествия четы Витте в Париж, тамошние пресыщенные франты штабелями складировались у прелестных ножек, а короли, забыв про этикет, вскакивали с тронов, чтобы приложиться к душистой ручке.
По возвращении домой Софья охмурила могущественного князя Потёмкина, и сделалась не только его любовницей, но и тайным агентом, и с тех пор без устали порхала по международным государственным постелям, добывая для России секретную информацию, для мужа – титулы и тёплые местечки, а для себя – дворцы, земельные угодья и приключения. В 1790 году Потёмкин познакомил Софью с графом Потоцким. Уже через год родовитый шляхтич, бывший непреклонным сторонником польского сепаратизма, примкнул к конфедерации, лишившей страну независимости, а через пять лет, после яростных торгов и переговоров, отсыпал Иосифу де Витте два миллиона злотых за право единоличного владения прекрасной гречанкой.
Единолично владеть не получилось: Станислав Потоцкий, застав жену в объятиях собственного сына, умер, ужаленный инфарктом. И вправду: какая же Елена Прекрасная без разбитых сердец? Но, не в пример легендарной землячке, в честь Софьи никаких Трой не разрушили, а напротив много чего построили: и город Николаев, и восьмое чудо света – парк Софиевка, а ее дочь подарила А.С.Пушкину сюжет «Бахчисарайского фонтана».
Март 1826 года
Тюремщики рассмешили декабристов. В Петропавловской крепости кончились замки для кандалов, а камеры казематов всё продолжали и продолжали наполняться бунтовщиками. В ближайшее воскресенье одного из надзирателей отправили на мелочный рынок, и он сгрёб нужный товар у первого попавшегося лотошника.
Замки оказались от модных в ту пору девичьих сундучков и на латунных вставках каждого было выгравировано «люби меня как я тебя», «кого люблю, тому дарю» и прочие чувствительные слоганы, дополненные голубками и сердечками. Их на цепи и повесили. А куда деваться? Вот-вот арестантов отправляли по этапу в Сибирь.
И здесь есть соблазн порассуждать о национальных особенностях родного сюра и чёрной комедии, которые, в отличие от западного варианта, нас веселят не потому, что в реальности такого не может быть никогда, а потому, что именно так и бывает.
По воспоминаниям Д. Завалишина, узники к происшествию и отнеслись, как к очередной ухмылке судьбы, символическому привету от Николая Первого. Но на сей раз это было скорее утешительное обещание: выполняя клятву «и в радости, и в горе», вслед за кандальными мужьями в Сибирь отправились жёны, и любящие и не очень.
Но на этом приключение гламурных оков не закончились: когда их, наконец, сняли, многие декабристы, не желая расставаться «со звучными свидетельствами нашей любви к Отечеству», наделали из них кольца и ожерелья, которые подарили своим верным возлюбленным, сестрам, кузинам, матушкам. Каторжная бижутерия была тут же замечена столичными модницами, и они всеми правдами и неправдами старались добыть «сибирский сувенир», а добыв, оправляли в золото и носили с особым трепетом, как некие сакральные знаки. На ночь прятали свои заветные сундучки, запертые замочками с голубками… «Требование кольца так возросло, что явились промышленники и образовалась особенная отрасль торговли – подложными кольцами» (Михаил Бестужев, «Записки»)
26 марта 1906 года
Одесситы пожелали в депутаты французскую опереточную певичку.
В России шли выборы в Первую государственную думу. Во многих городах их бойкотировали, в солнечном городе у моря – тоже. Но одесситы сумели превратить даже угрюмую политическую акцию в игривый флэш-моб, написав в каждом третьем бюллетене, опущенном в избирательную урну, «хочу дусю Монбазон» («дуся» - с маленькой буквы, потому что производное от «душечки», а вовсе не от Евдокии). В действительности, народную кандидатку звали Мари.
Двадцать лет назад мадмуазель Монбазон приехала в русскую столицу на гастроль. По окончании гастролей возвращаться в Париж не пожелала, а, соблазненная радушным приёмом местной публики в лице щедрого купечества, лихого офицерства и пылких гимназистов, принялась уже «самовывозом» колесить по городам и весям. К 1906 году француженка превратилась из свеженькой этуальки в просроченную кокотку, а из исполнительницы классических ролей «без подчеркивания пикантных мест, в чем повинны наши артистки», в «надоевшую всем Монбазоншу, знаменитую тем, что позволяет себе читать и петь со сцены возмутительные скабрезности». Но именно эта метаморфоза подарила ей ироничные голоса одесского электората. Власть, разумеется, забраковала избранницу одесситов. Но их упавшее знамя через 80 лет подняли не менее жизнерадостные итальянцы, избрав-таки в свой парламент порнозвезду Чиччолину.
Автор: Лилия Гущина
